Югославская трагедия  - Леонид Млечин

Для начала он отправил в отставку руководство автономного края Воеводины. Вечером 6 октября 1988 года пятнадцатитысячная толпа окружила правительственное здание в городе Нови Сад и потребовала, чтобы местная власть ушла в отставку. Полиция не вмешивалась. Местные руководство знало, что эта акция организована Милошевичем, не стало сопротивляться и капитулировало.

17 ноября 1988 года все албанское руководство Косово потеряло свои должности. Через два дня в Белграде был устроен грандиозный митинг в поддержку Милошевича и его политики.

В те недели и месяцы для белградской толпы Милошевич стал чем-то вроде мессии. Люди верили каждому его слову и повиновались ему одному. Каждое его выступление было тщательно подготовлено. Он не позволял себе импровизаций. Речь по случаю шестисотлетия битвы на Косовом поле 28 июня 1989 года была важнейшей в политической биографии Милошевича. Рядом с ним стоял патриарх сербской православной церкви, что означало полную поддержку церкви.

Милошевич обратился к косовским сербам со словами, которые они от него ждали:

— Никто отныне не посмеет вас притеснять в колыбели сербского государства — в Косово!

Толпа взорвалась восторгом.

Слободан Милошевич как республиканский руководитель потребовал от федерального правительства ввести чрезвычайное положение в Косово. Он сильно рисковал. Если федеральная власть проявила волю и навела порядок, Милошевич потерял бы власть. История страны пошла бы иным путем. Но он искусно манипулировал толпой, которая устраивала постоянные митинги в Белграде. И федеральная власть, состоявшая из представителей разных республик, чувствовала себя неуверенно, не решалась, находясь в столице Сербии, выступить против сербов.

Милошевич смог добиться поддержки не только старой партийной гвардии, но Югославской народной армии, которая играла особую роль в стране. Армейская карьера считалась почетной, офицерам хорошо платили, давали большую пенсию, разрешали, уйдя в отставку, обосноваться в любом городе. Милошевич следил за тем, чтобы все привилегии армии сохранялись. Многие офицеры федеральной армии опасались, что ставка на сербский национализм разрушит Югославию. Но генералы-сербы считали, что Милошевич действует правильно.

1 февраля 1990 года федеральные вооруженные силы отправили наводить порядок в Косово. Так, армия превратилась в инструмент внутренней политики Милошевича. Танки вошли в Приштину, где был введен комендантский час. Косовское руководство было арестовано. Сербский парламент 28 сентября 1990 года изменил конституцию. Косово (вместе с Воеводиной) лишилось статуса автономного края. Ввели особый режим и распустили местные органы власти. Всех начальников назначили из Белграда. Заодно закрыли учебные заведения, в которых учили на албанском языке, Академию наук и искусств распустили.

Скептики оказались в чем-то правы: политика Милошевича разрушила отношения между сербами и албанцами. Хуже того, косовская история имела далеко идущие последствия. Фактически Милошевич подтолкнул единое государство к распаду. Первой из состава Югославии вышла Словения в значительной степени потому, что словенцы испугались-жесткий Милошевич навяжет им свою власть, как он сделал это в Косово.

В те годы во всей Восточной Европе рушились коммунистические режимы, и с ними рассыпалась Югославия.

Трудно поверить в то, что на Балканах история так властна над людьми, что события многовековой давности способны определять поступки людей. Но это именно так. Один из моих зрителей в Болгарии, Симеон Димитров прислал очень любопытное письмо, посмотрев программу о ситуации в Югославии:

«Я часто бываю в бывших югославских республиках и хочу поделиться некоторыми нюансами, которые возникают в разговорах с братьями-славянами.

Нас турки подавляли и резали пятьсот лет. И поэтому — неисчезающая, неменяющаяся неприязнь к туркам. Однако ненависть эта общая, не адресованная кому-то персонально.

В Югославии все знают, кто кого убивал и насиловал. Сербы поименно знают усташей и «подвиги» каждого! Не говоря уже о последних войнах девяностых годов. Ненависть персональная (помимо, понятно, общей). И мстят и будут мстить при первом подходящем случае…».

В этой одержимости историей есть что-то мистическое. Наверное, можно сказать, что на югославов в те годы нашло затмение. За это им потом пришлось долго страдать.

В тех восточноевропейских странах, где произошел расчет с прошлым, где люди осознали свою вину за происшедшее, началось быстрое развитие и движение вперед. Народы Югославии выбрали другой путь: они ни в чем не виноваты, они только жертвы, со всех сторон окруженные врагами.

Пока соседи формировали демократию и развивали экономику, Сербия двигалась в обратном пути — к авторитарному режиму, где вся власть принадлежит партии и госбезопасности.

Первой из состава Югославии вышла Словения, католическая страна, которая считала себя не балканским, а центрально-европейским государством. У словенцев иная история, чем у сербов и хорватов. Они никогда не были под властью турок, они воспитаны в традициях немецкой трудовой морали. Они говорят не на сербо-хорватском, а на своем языке. Словения была самой богатой из всех югославских республик. Словенцы хорошо работали, много экспортировали и возмущались тем, что их заставляли субсидировать дотационные Македонию и Боснию. На долю республики приходилось всего лишь восемь процентов двадцати трех миллионного населения Югославии. Но Словения обеспечивала пятую часть югославского экспорта, дававшего твердую валюту, и треть валового национального продукта страны.

Богатая и политически более свободная Словения раздражала менее развитые республики. Белградские генералы пытались подавить проявления свободомыслия в Словении. Они предполагали летом 1988 года произвести массовые аресты журналистов, правозащитников и радикальных политиков. Но республиканские власти в Любляне этому воспротивились, а без их согласия федеральные власти не могли вмешаться во внутренние дела Словении.

После избрания на пост председателя президиума ЦК Союза коммунистов Югославии Стипе Шувара (представителя Хорватии) в июне 1988 года отношения между федеральным и сербским руководством обострились.

Президиум ЦК Союза комунистов Сербии не желал подчиняться хорвату и потребовал отправить его в отставку. Хорватия и Словения взяли Стипе Шувара под защиту.

Сербское руководство потребовало провести чистку высшего руководства Югославии и повысить роль центральных органов власти. Словения и Хорватия забеспокоились, увидев в этом стремление сербских чиновников добиться полного контроля над федеральным правительством. В партийном руководстве страны столкнулись две тенденции. Одну представляли лидеры Сербии — повышение роли партии, отказ от модели самоуправляющегося социализма, разработанной Тито. Хорватия и Словения выступили за либерализацию внутри партии.

Когда Милошевич лишил Косово и Воеводину автономии, его стали воспринимать в остальных республиках как угрозу их независимости. Словенское руководство в свою очередь поспешило изменить конституцию республики, чтобы помешать Белграду вмешиваться в ее дела. 27 сентября 1989 года скупщина (парламент) Словении приняла поправки к конституции, в которых провозглашалась экономическая самостоятельность республики, ее исключительное право распоряжаться природными ресурсами и право самоопределения вплоть до отделения от Югославии. Словенский язык провозглашался официальным языком на территории республики.